Александр, 68 - 7 ноября 2007 23:21

[B]продолжение...[/B]

[I][COLOR=darkblue]— Мы пошли гулять, — мужчина трет нос, пытаясь вспомнить детали. — Твой дед вел Трезора на коротком поводке, чтобы тот не бросился на меня. Я шел с другой стороны и видел злые собачьи глаза, которые пытаются улучить момент для броска в мою сторону. Я видел вздыбленную шерсть, голодную слюну на его громадных клыках. Я спросил отца, может ли собака полюбить меня. Он ответил, что главное не показывать животному свой страх. Мы дошли до магазина, а я так и не мог сообразить, как можно не бояться такое чудище. Отец привязал Трезора к металлической трубе и ушел покупать продукты. Было очень холодно — может, поэтому я, будто взбесившись, прыгал вокруг собаки и показывал ей язык. Мне было весело, я знал, что собака крепко привязана и не представляет для меня никакой опасности. Трезор не лаял, а просто смотрел в мою сторону с упреком. Но тогда я не понимал этого. Вышло так, что твой, Вика, папа, неожиданно поскользнулся и упал, на трубу. Прямо высунутым языком на холодный металл… Язык в один миг примерз, намертво приклеился к железяке. Я стоял беспомощный в полуметре от Трезора, пытаясь все же вырваться. Сам себя поймал в ловушку… Пес встал и оскалился. Было что-то злорадное в его глазах. Шаг, еще шаг. Я заревел во весь голос. Сейчас Трезор будет меня есть.

Виктория зажмурилась, на ее глазах выступили слезы. Она вжалась в подушку и задрожала всем телом.

«Вот осел, — промелькнуло в голове отца. — Рассказываю всякие гадости ребенку на ночь»…

— Вика, ты что? — горе-рассказчик постарался вложить в этот вопрос как можно больше веселых ноток. — Все закончилось хорошо. Трезор встал на задние лапы и лизнул меня в лицо. Понимаешь? Ему стало жалко трясущегося от страха ребенка, он по-человечески сопереживал, по-собачьи искренне успокаивал меня. Я чувствовал его шершавый язык, теплое дыхание.

Виктория заметно повеселела и даже убрала одеяло от лица.

— А как же язык, папа?

— Пришел твой дед, увидел все это безобразие и побежал в соседний дом за горячей водой. Забавно было видеть, как через некоторое время он появился из подъезда с дымящимся на морозе чайником в руках. С трудом, но язык мы отклеили. А с Трезором с тех пор мы стали большими друзьями и часто гуляли вдвоем.

«Тик-так». На часах одиннадцать. Силуэты комнатных цветов на окне. Из-за туч выглянула Луна. В комнате стало светлее.

— Пап, теперь я хочу сказку про добрую собаку.

— Спи, малышка, спи. Папа пойдет пока придумывать ее. Сказку про добрых собак и добрых людей…

Виктория спит по-детски безмятежно, раскинув в разные стороны свои милые белые ручонки. Отец долго смотрит на Луну, плывущую среди облаков. Дочери снится Трезор — смелый лохматый немец, бросивший вызов всему злу, существующему в ее детском, сказочном мире.

«Как мы часто говорим неправду своим детям, — думает отец. — Ради чего? Ради того, чтобы ребенок рос в сказке? Как же тяжело им, нашим детям, будет потом столкнуться со взрослой реальностью»…

Мужчина тяжело вздыхает, и взгляд его падает на шрамы. Левая рука будто надрезана белыми полосками — напоминанием о Трезоровых крепких клыках… [/COLOR][/I]

Денис Рябцев

• 
• 
•